К ВОПРОСУ О МОДЕЛЯХ ЮВЕНАЛЬНОГО ПРАВОСУДИЯ
Панькина И. Ю.
канд. юрид. наук, доцент,
доцент кафедры уголовного процесса,
криминалистики и правовой
информатики
Балтийского Федерального
университета им. И. Канта
(г. Калининград)
Проблема
преступности несовершеннолетних носит транснациональных характер. Так, за
последние 5 лет в европейских странах число преступлений, совершенных
несовершеннолетними, возросло от 40 до 70% [1]. В
Российской Федерации в 2008 г. с участием несовершеннолетних совершены 131965
преступлений, в 2009 г. – 107890, в 2010 г. – 85452 [2]. В
Калининградской области, в частности, в 2010 г. было зарегистрировано 483
преступления (40,3% от общего количества), совершенных несовершеннолетними, из
них 71,2 % составляют учащиеся общеобразовательных учреждений [3].
Оценивая
значимость Конвенции о правах ребенка и роль государства в реализации ее
положений, можно констатировать, что с момента ратификации наметился в Российской
Федерации поворот национального самосознания к проблемам ребенка и началась
формироваться иная государственная политика в области защиты детства [4]. 9 июня 2009 года Президентом Российской
Федерации дано поручение № Пр-1470
Правительству Российской Федерации по созданию ювенальных судов. В поручении отмечено, что введение специализированного
правосудия по делам несовершеннолетних отвечает не только национальным интересам
Российской Федерации, но и необходимо для исполнения международно-правовых обязательств,
в частности Конвенции ООН о правах ребенка. Несмотря на то, что дискуссии по
введению в России ювенальной юстиции ведутся уже продолжительное время,
бесспорно то, что существующие нормы закона и условия, в которых
рассматриваются дела несовершеннолетних, не способствуют выполнению тех задач,
которые стоят перед государством в отношении подростков.
Признавая
необходимость образования ювенальных судов на настоящем этапе, необходимо
определить, создавать ли отдельную систему судов по делам несовершеннолетних
либо образовывать в действующих судах специальные составы. Не затрагивая в
настоящей статье экспериментальную модель ювенального суда Ростовской области,
мы считаем, что специализация судей на несовершеннолетних подсудимых имеет ряд
проблем, не разрешив которые вряд ли возможно достичь цели. Прежде всего,
проблема в невозможности в полной мере ввести специализацию судей в составе
действующих судов. Специализирующиеся по рассмотрению уголовных дел в отношении
несовершеннолетних судьи многосоставных районных судов, не освобожденные от
рассмотрения иных дел, основное время уделяют рассмотрению дел категории не
относящихся к несовершеннолетним лицам. Анализ практики показал, что ювенальные
судьи среди общего количества рассматриваемых дел разрешают уголовные дела в
отношении несовершеннолетних около 20 % . Таким образом, 4/5 своего времени ювенальные судьи таковыми не
являются.
В
настоящее время отсутствие в судах специально закрепленных судей приводит к тому, что до сих пор имеются
факты нарушения норм права,
регламентирующих особенности
процесса по делам
несовершеннолетних. Чаще всего
это проявляется в предмете доказывания, когда без тщательного выяснения условий
жизни и воспитания несовершеннолетнего и обстоятельств, негативно повлиявших на
его воспитание, невозможно сделать правильный вывод о непосредственных
причинах, приведших его к совершению преступления. Выяснение этих обстоятельств
необходимо для правильного решения вопроса о мерах, которые целесообразно
применить для исправления несовершеннолетнего.
Так,
определением судебной коллегии по уголовным делам Калининградского областного
суда от 30 июня 2009 года отменен приговор Светлогорского городского суда
Калининградской области от 7 апреля 2009 года в отношении Х.09.04.1991 года
рождения.
Х.
ранее судимый по ст.158 ч.2 п. «в» УК РФ к 1 году лишения свободы условно,
осужден по ст.ст.161 ч.2 п. «а, в, г», 158 ч.2 п. «в», 325 ч.2, 69 ч.3, ст.73
УК к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год и со штрафом
1000 рублей.
Как
следует из приговора, суд, признав виновным Х. в совершении трех преступлений,
пришел к выводу о нецелесообразности изоляции несовершеннолетнего от общества и
применил к нему на основании ч.6-2 ст.88 УК РФ повторное условное осуждение.
Суд принял во внимание условия жизни и
воспитания Х., желание матери
осуществлять контроль за его поведением.
Отменяя
приговор, судебная коллегия указала, что суд признал достаточным наличие
совокупности обстоятельств, относящихся лишь к данным, характеризующим условия
проживания несовершеннолетнего в семье. Этим суд обосновал возможность
отбывания наказания без изоляции от общества. Однако, в нарушение ст. 60 УК РФ
суд не привел в приговоре убедительных мотивов, обосновывающих выводы о
необходимости условной меры наказания.
Суд не дал надлежащей оценки характеру и степени общественной опасности
совершенных преступлений, корыстной направленности, их количеству и
систематичности, роли осужденного в содеянном, поведению в период следствия,
характеризующим материалам, то есть тем обстоятельствам, которые
свидетельствовали бы о небольшой общественной опасности личности виновного, его
желании загладить причиненный вред, уменьшить тяжесть содеянного либо устранить
наступившие последствия.
Кроме
того, назначая наказание с учетом положений
ч.6-2 ст.88 УК РФ и вновь приняв решение об условном лишении свободы,
суд в обязательном порядке должен был возложить на осужденного исполнение
определенных обязанностей, предусмотренных ч.5 ст.73 УК РФ. Данное требование
уголовного закона выполнено не было [5].
Нам
представляется более рациональным решение о создании отдельной системы судов по
делам несовершеннолетних. Однако роль судьи в данной модели ювенального
правосудия, мы видим, значительно шире существующего принципа «отправления
правосудия» (ст. 118 Конституции РФ; ст. 8 УПК РФ). Можно предположить, что в
России, где исторический опыт ювенальной юстиции оказался прерванным,
формирующаяся сегодня модель неизбежно будет подвержена влиянию сложившихся международных
практик отправления правосудия в отношении несовершеннолетних. Инерция
устоявшихся обыкновений в судах, а также давление существующих законодательных
схем будут одним из главных факторов снижающих эффективность усилий по
воплощению новых принципов ювенального института. К ним, например, возможно
отнести защиту прав детей, подростков, молодежи; социализацию ребенка-правонарушителя;
профилактику правонарушений среди несовершеннолетних лиц.
Современная
уголовная и уголовно-исполнительная политика РФ исходит из необходимости
гуманизации наказания. Абсолютно понятно, что в настоящее время ювенальное
правосудие должно рассматривать ребенка не как объект для репрессии, а как
субъект реабилитации. Однако видение сущности ювенальной юстиции на
государственном уровне, а также возможных проблем на пути внедрения ее
элементов, значительно отличается от позиций практикующих юристов. Так, по
данным судебного департамента в Калининградской области к реальному лишению
свободы в 2009 году осуждено 51 лицо, что составило 23,1% от числа осужденных
несовершеннолетних (АППГ – 87 лиц, или 24,5%), в 2010 году – 15,5 % подростков,
а в 2011 году – 12,3 %. Мировыми судьями Калининградской области в 2011 году к
лишению свободы осуждены 10,6 % несовершеннолетних лиц. Изучение подобных ситуаций
по всей стране, как отмечено в науке [6],
имеет большое значение для реализации ювенальной юстиции в России, т.к.
позволяет спрогнозировать возможные конфликтные ситуации и оценить
эффективность государственной политики в данной области.
Постановлением
Президиума Совета Судей Российской Федерации от 6 августа 2009 года №185 «О
ювенальной юстиции в системе правосудия Российской Федерации», определена
система принципов ювенальной юстиции. Одним из них явилась необходимость
обеспечения защиты общества от противоправного поведения молодежи и
ответственности правонарушителей. Эти акценты определенно контрастируют с
прежней философией, согласно которой несовершеннолетний правонарушитель
рассматривался исключительно как ребенок, ставший жертвой неправильных
жизненных установок и заблуждений, ребенок, нуждающийся в помощи, поощрении и
содействии. В противоположность данному пониманию, например, новозеландская
модель ювенального суда исходит от ответственности малолетнего правонарушителя
за свое поведение, «чтобы все его нужды находили признание, и он имел
возможность в будущем развиваться как ответственный, приносящий пользу себе и
обществу, человек» [7].
Аналогично в Канаде, Закон о молодых правонарушителях [8]
включает положение о том, что подростки ни в коем случае не должны быть
приравнены к взрослым. Однако несовершеннолетний правонарушитель должен нести
ответственность за свой проступок перед обществом, которое дает ему шанс реабилитироваться.
«У нас не бывает такого, как, например, во Франции, когда подросткам,
сообщившим по телефону в пожарную инспекцию о ложном пожаре, в суде назначали
наказание в течение трех недель чистить обувь пожарникам. Или двух братьев,
сломавших дверь соседям, обязали отремонтировать ее вместе с отцом» [9]. Реализация данных положений, на наш взгляд,
не может рассматриваться как карательный подход, т.к. ответственность
правонарушителя рассматривается как возникшее в результате преступления
обязательство по заглаживанию причиненного вреда, а не наказание. Кроме того,
существует американская модель ювенальной юстиции, в которой главной фигурой
является судья. Его неформальный контакт с несовершеннолетним стал стержневой
частью процедуры, поскольку ребенок должен был осознано включиться в
реабилитационные программы. В противовес такой форме является немецкая форма
«принудительного примирения» несовершеннолетнего подсудимого с потерпевшим.
На
наш взгляд, более эффективно действует система ювенальной юстиции в Польше, в
которой кроме судебных органов в систему ювенальных судов входят
специализированные субъекты – кураторы и семейные суды. В настоящее время в
Польше Ассоциация кураторов насчитывает 3600 членов, из них 1600 работают в
семейных судах. Куратор осуществляет координационную связь между различными
структурами – школой, семьей, социальной службой, полицией, медицинским
учреждением. В должностные обязанности кураторов входит составление отчета о
личности подростка и ситуации в семье по поручению судьи. В 90 % случаев судья
следует рекомендациям куратора. Иногда куратор осуществляет такой вид контроля
на стадии расследования уголовного дела. Применительно к России роль куратора
мог бы выполнять медиатор (посредник), но при условии законодательной
регламентации функций медиатора в уголовном судопроизводстве.
Анализ
базовых характеристик уголовной и ювенальной юстиции, проведенный Л.М.
Карнозовой [10],
позволяет сделать вывод об изменении сущности уголовного судопроизводства в
отношении несовершеннолетних подсудимых. Лишая его формализма и строгой
регламентированной формы, ювенальное судопроизводство приобретает социальное
направление. Хотя и кардинальное изменение отправления правосудия в отношении
несовершеннолетних недопустимо, т.к. существует нарушение закона.
[1] Воронова
Е.А. Васильева С.А. Социальная ситуация
в современном обществе и проблемы профилактики правонарушений
несовершеннолетних: Сб. статей / СПб.: Изд-во СПб ун-та, 2009. С. 160.
[2] URL: http:
//www.mvd.ru/files/R1938kHvs6UmoMA.pdf (дата обращения: 06.04.2012).
[3] Доклад о
соблюдении прав и законных интересов детей в Калининградской области и
деятельности уполномоченного при губернаторе Калининградской области по правам
ребенка в 2010 году. Калининград, 2011. С. 256.
[5] Обобщение
судебной практики по уголовным делам в отношении несовершеннолетних за
2009-2011 гг.
//http://www.kaliningrad-court.ru/kos/practic/criminal/common/index.php
[6]Лихтенштейн А.В.
Ювенальное правосудие: политика и практика/ //http://www.juvenilejustice.ru/documents/doc3/ss/us
[7]
http://psi2006.3bb.ru/viewtopic.php?id=105
[9]Трунов И.Л.,
Айвар Л.К. Вопросы уголовного права и уголовной политики в отношении
несовершеннолетних // Журнал российского права. 2005. № 10. С. 12.
[10] Карнозова Л.М.
К модели восстановительной ювенальной юстиции //Альманах Неволя. 2005. № 4.
Комментариев нет:
Отправить комментарий