НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДОКАЗЫВАНИЯ
В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Симанчева Л. В.
заместитель председателя Иркутского
областного суда
(г. Иркутск)
В
литературе нет единого
определения понятия
доказывания. Не дано это определение и в
уголовно - процессуальном законе. Вместе с тем традиционно принято считать,
что доказывание представляет собой процесс установления истины в судопроизводстве, ее познание,
обоснование представлений о ее содержании.
Так, М. С. Строгович считал, что
«доказывание – это установление
при помощи доказательств всех фактов, обстоятельств, имеющих значение
для разрешения уголовного дела»[1],
М. М. Гродзинский определял доказывание как «деятельность следственно-судебных
и прокурорских органов по собиранию, закреплению и оценке доказательств»[2].
Сходную позицию занимает и Е. А. Доля, определяя процесс доказывания, как
«осуществляемую в предусмотренном законом порядке деятельность органов
расследования, прокурора и суда по собиранию, проверке и оценке доказательств с
целью установления истины по уголовным делам, представляющую собой частный
случай применения теории познания»[3].
Исследуя в своей монографии проблемы доказывания, рассматривая существующие по
этому вопросу точки зрения, А. Р. Белкин делает вывод, что «доказывание – это
деятельность, познавательная и удостоверительная, компетентных государственных
органов, среди которых традиционно называют и суд, но так же традиционно все
еще не упоминают адвокатов»[4].
Единогласно определяя доказывание как
процесс, деятельность по собиранию доказательств, и определяя целью этого
процесса установление истины по уголовному делу, авторы, как дореволюционные,
так и советские и постсоветские, неоднозначно подходят к ответу на вопрос,
какая же истина устанавливается в
процессе доказывания.
Так, некоторые авторы отстаивали позицию, что
в процессе доказывания невозможно установление объективной (материальной)
истины, достаточно установление формальной (юридической) истины,[5]
другие утверждали, что уголовный
процесс призван «раскрытию истины не формальной, а материальной»[6].
Особенно активно эта позиция отстаивалась в 60-е годы прошлого века, когда
господствующим стало мнение, что в
приговоре суда устанавливается объективная (материальная) истина.
Уголовно-процессуальный
кодекс РФ (в дальнейшем - УПК РФ), провозгласивший состязательность главным
началом уголовного судопроизводства во всех его стадиях, вновь породил споры о характере истины в уголовном
судопроизводстве: является ли она объективной (материальной) или носит характер
истины формальной (юридической)[7].
Представляется,
что для достижения назначения уголовного судопроизводства необходимо установление объективной (материальной) истины по делу.
Вместе с тем, действующее
уголовно-процессуальное законодательство, предусмотревшее, с одной стороны,
назначением уголовного судопроизводства
защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от
преступлений, и защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения,
осуждения, ограничения ее прав и свобод (ч.1 ст.6 УПК РФ), а, с другой
стороны, фактически запретившего суду
собирать доказательства, возложившего эту обязанность на стороны, которые в
силу ряда обстоятельств – непрофессионализма, заинтересованности, нежелания и
т. д., не всегда надлежащим образом осуществляют свою деятельность, привело к
тому, что, как правильно отмечает ряд авторов,[8]
законодательно закреплена возможность принятия судебного решения как при
установлении объективной, так и при установлении формальной истины. Об этом свидетельствует ст. 14 УПК РФ,
предусматривающая, что все сомнения в
виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в установленном УПК РФ порядке, толкуются в
пользу обвиняемого, а также ч. 7 ст.246
УПК РФ, предусматривающая обязательным для суда отказ государственного
обвинителя от обвинения, если
государственный обвинитель придет к выводу, что представленные
доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение. И в том, и в другом случае постановленный приговор презюмируется
истинным, однако следует признать, что
вместо объективной истины приговором установлена истина формальная,
юридическая.
Представляется,
что для достижения целей уголовного судопроизводства принятие судебного решения
при установлении формальной истины должно быть минимизированным, а деятельность
сторон должна быть направлена на установление объективной истины по делу.
Однако такое
положение в сложившейся правовой ситуации трудно достичь. Сторона обвинения, на
которой лежит обязанность по собиранию, как обвинительных, так и оправдательных
доказательств, (ст. 73 УПК РФ) объективно (в силу психологических особенностей)
и субъективно (в силу понимания своей
задачи или по иным причинам) не может одинаково действовать по собиранию обвинительных
и оправдательных доказательств, и фактически вся деятельность стороны обвинения
направлена на собирание доказательств, подтверждающих виновность конкретного
лица. Такое положение обусловлено еще и
существованием множества ведомственных приказов, возлагающих на должностных лиц
стороны обвинения ответственность и предусматривающих наложение взысканий в
случае вынесения оправдательного приговора или прекращения уголовного дела по
реабилитирующим основаниям, что в свою очередь приводит к убеждению следователя
в необходимости собирания именно обвинительных доказательств.
То есть с
полной ответственностью можно сказать, что сторона обвинения в первую очередь
преследует цель доказать вину, и хорошо, если
представленные доказательства
устанавливают именно объективную истину. К сожалению, имеют место
случаи, когда вынесение оправдательных приговоров обусловлено
непрофессионализмом следователя или преступной заинтересованностью в подборе
доказательств (фальсификация доказательств). Потому «к сожалению», что в этом
случае не достигаются цели уголовного судопроизводства как по защите
потерпевших (о чем государственный
обвинитель вообще иногда не задумывается, забывая, что потерпевший выступает на
одной с ним стороне), так и по защите
лица от необоснованного привлечения к уголовной ответственности.
Сторона защиты
так же, в основном, не заинтересована в установлении объективной истины. Абсолютно правильно, на наш взгляд, заметил А. М. Ларин, что «ни в одной области
познания, кроме доказывания по уголовным делам, исследователю не противостоит
субъект, кровно заинтересованный в неудаче исследования, порою еще неизвестный
и не брезгующий никакими средствами».[9]
Анонимное анкетирование адвокатов, проводимое
на факультете повышения
квалификации Томского
государственного университета, позволило
сделать вывод, что в настоящее
время защитник (адвокат) понимает свою задачу как освобождение
обвиняемого от ответственности любыми путями и средствами, зная, что его подзащитный совершил преступление.[10]
При этом защитник, связанный позицией обвиняемого, так же как и последний, не
заинтересован в установлении объективной истины. Его задача на практике сводится к тому, чтобы опорочить с
позиции допустимости представленные стороной обвинения доказательства. И лишь в случае признания обвиняемым
своей вины, сторона
защиты заинтересована в установлении обстоятельств, умаляющих степень ответственности обвиняемого и
влияющих на назначение наказания.
Действующее
законодательство так же не способствует
тому, чтобы защитник на стадии досудебного производства
был заинтересован в
сборе доказательств невиновности
подзащитного, то есть в установлении истины по делу, так как адвокат
фактически лишен возможности
представлять доказательства, поскольку законодатель не указывает
адвокатов в числе субъектов, на которых
лежит обязанность по собиранию доказательств,
а лишь говорит, что они вправе представлять доказательства (ст. 86 УПК
РФ).
В ситуации,
когда стороны фактически не заинтересованы в установлении
объективной истины (а на наш
взгляд, только это способствует достижению предусмотренных законом
целей уголовного судопроизводства),
суд должен, как это предусмотрено ст. 297 УПК РФ, постановить законный, обоснованный и
справедливый приговор, который является таковым, если он постановлен в
соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном
применении уголовного закона.
Вместе с тем, государственный обвинитель, поддерживающий обвинение в суде и, соответственно,
представляющий доказательства, не
связан доказательствами, собранными по делу в рамках досудебного производства. Объем
доказательств, которые
государственный обвинитель представляет суду, определяется им по
собственному усмотрению, исходя из его
опыта и профессионализма. Если
учесть, что прокуратура - это почти единственное учреждение, куда
принимаются на работу выпускники
юридических вузов, то есть специалисты, не имеющие стажа работы по специальности, то говорить о
высоком профессиональном уровне государственных обвинителей на первых порах не
приходиться. А потому ими не всегда правильно решается вопрос
о достаточности доказательств для принятия решения по делу. То же самое можно сказать и о стороне защиты, с той лишь
разницей, что сторона защиты, конечно же, не обязана представлять
доказательства виновности, но оправдательные доказательства, а также
положительно характеризующие подсудимого сведения, сторона защиты, на наш
взгляд, обязана представлять.
При таких
обстоятельствах, когда ответственность
за окончательно принятое решение лежит
на суде, представляется, что суд должен иметь возможность понудить стороны представить доказательства, достаточные для
принятия решения, отвечающего требованиям закона. В связи с этим, полагаю, что следует законодательно закрепить право
суда обязать стороны представлять имеющиеся в деле доказательства. При этом,
ни о какой заинтересованности
суда в принятии того или иного решения
говорить нельзя, поскольку суд будет ориентировать стороны не на собирание новых
доказательств, а лишь на представление
доказательств, которые уже собраны
стороной обвинения в ходе досудебного производства, в объеме,
достаточном для принятия законного
решения.
[1] Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса.
М., 1968. Т. 1 С.295
[2] Государственный обвинитель в советском суде / Под
ред. В. А. Болдырева. М., 1954. С.2
[3] Доля Е. А. Доказательства и доказывание // Уголовный
процесс/ Под. ред. В. П. Божьева. М.
2004. С.149.
[4] Белкин А. Р.
Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. Изд-во НОРМА. М.,2005.С.12.
[5] Михайловский И. В. Основные принципы организации
уголовного суда. Томск,1905.С.93; Тальберг Т. Г. Русское уголовное
судопроизводство. М., 1891. Т.2. С.83.; Вышинский А. Я. Проблемы оценки
доказательств в советском процессе. М., 1937. С.20.
[7] Свиридов М. К. Состязательность и установление истины
в уголовном судопроизводстве // Правовые проблемы укрепления российской государственности.
Ч.10: Проблемы уголовного процесса в свете нового Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации. Томск, 2002. С.307.
[8] Свиридов М. К. Установление истины и активность суда
в состязательном уголовном процессе. // Проблемы теории и практики уголовного
процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности в свете
нового российского законодательства / Материалы научно-практической
конференции. Томск, ТГУ, 29-31 января 2004 г . С. 183-187.; Якимович Ю. К. Уголовно – процессуальное право Российской Федерации. // Отв. Ред. Ю.
К. Якимович. - СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс»», 2007. С.243-245.
[9] Ларин А. М. Работа следователя с доказательствами. М.
1966. С.45-46.
[10] Такой же вывод напрашивается при наблюдении деятельности адвокатов в
суде. Об этом же свидетельствуют, по счастью, не частые уголовные дела в отношении адвокатов,
привлеченных к уголовной ответственности за фальсификацию доказательств.
Комментариев нет:
Отправить комментарий